Из жизни журналиста 7

ПОЧЕМ ЕЖИК?

Десять лет спустя судьба-злодейка вновь занесла меня в Марокко. Правда, на этот раз жить пришлось не в Марракеше, а в небольшом городке Фес. Экскурсовод, показавшийся сперва приличным человеком, повел нас в старый город, который арабы называют Медина. Мы спускались с горы, а перед нами простирался пугающий лабиринт из десятков, сотен, тысяч улиц, которые представляли собой совершенно невообразимое хитросплетение. Уверен, что не существует ни одной более-менее точной карты Феса. Встречавшиеся же по дороге люди напоминали зомби. Увидев нашу группу, они словно забывали о своих делах. Каждому было что предложить иностранцам. Один персонаж, одетый в головной убор по типу буденовки и длинное коричневое платье, как по волшебству доставал из рукавов разноцветные платки. Мальчик с ослом пытался заставить туристов сфотографироваться со своим ушастым животным. Но больше всех поразил наездник, выскочивший на великолепном черном скакуне и за полминуты продемонстрировавший чудеса джигитовки. Он исчез так же быстро, как и появился, не попросив ни денег, ни аплодисментов. Но вот нас поглотили лабиринты Медины, оказавшиеся на поверку сплошным Черкизовским рынком. Мы шли по одной из десяти тысяч улиц Феса, распихивая докучливых продавцов и ослов. Там продают все: обувь, одежду, головные уборы, специи, животных, сладости и множество товаров, назначение которых мне неизвестно. Самым оригинальным предложением оказалась... недавно отрезанная голова верблюда, которая продавалась в колбасной лавке. А куда дели тело обезглавленного верблюда? И что делают с головой – едят или украшают жилище? Вопросы, вопросы… По оригинальности с башкой горбатого животного мог поспорить только живой еж, которого безжалостный продавец привязал веревкой к столбу. Опять же непонятно назначение этого товара. Лично мне кажется, что в Марокко нет ежей, а редкие экземпляры, попадающие в страну, продают в качестве диковин. Но в нашей группе были сторонники и других точек зрения. Главное правило для туриста, попавшего в дикую арабскую страну вроде Египта или Марокко, не вступать в контакт с торговцами. Иначе – пиши пропало. Надо идти с гордым видом, пуская взгляд поверх голов. Не обращайте никакого внимания на руки со всякой хренью, которые тянутся к вам со всех сторон. Такому поведению я научился во время первой поездки в Хургаду. Но и на старуху случается проруха. Не знаю зачем я вдруг поинтересовался у продавца фесок (не от города ли Фес пошло название этих шапочек с кисточками?) о цене. Дедушка быстро ответил: «Триста евро». Я презрительно отвернулся и пошел прочь. Он – за мной. Разрушение мозга продолжалось минут сорок: «Двести девяносто, двести восемьдесят, двести семьдесят… Тридцать». Несмотря на стократное удешевление головного убора, не оборачиваюсь. Тогда дед пошел на крайнюю меру – в прыжке напялил шапку мне на макушку. Опасаясь педикулеза, сбиваю ее с головы.

Феска летит в пыль мостовой. В глазах мусульманина сверкнул огонь. В прежние времена моя голова сразу же появилась бы в колбасной лавке рядом с верблюжьей. «Извините, месье», – произносит фесочник, пятясь назад и растворяясь в толпе. Говорят, за нанесение вреда иностранцам в Марокко карают очень строго. Мудрый, очень мудрый закон. Товар в Медине настолько низкого качества, а продавцы настолько же приставучи, что купить там что-либо представляется невероятной задачей. Но справедливость на свете существует. Вернувшись в наш великолепный отель, обнаруживаем на территории огромный сувенирный магазин. Хозяин, толстый, солидный мужчина, сообщает, что никогда не торгуется. Объявляемая им цена является конечной. Ладно, потеряю десяток долларов, но свои любимые колокольчики, которые коллекционирую, куплю. Уважаемый торговец быстро понял мое желание: «А какие колокольчики нужны господину – старинные или современные?» Я замешкался. Тогда директор магазина внес ясность, предложив на выбор три старинных и три новых. Хорошо, говорю, несите. Однако случилась незадача: колокольчиков в гостиничной лавке не оказалось, и продавец тут же дал задание помощнику доставить необходимые вещи. Тот в ответ козырнул: «Будет сделано – приходите через час». Судя по всему, для местного населения представители европеоидной расы очень похожи друг на друга, как для нас японцы, корейцы и китайцы. Через час, как и было сказано, я вернулся в магазин, сменив бриджи на джинсы, а футболку на рубашку. Сразу подхожу к столу хозяина – смотрю вопрошающе. В ответ получаю зеркальный вопрошающий взгляд. «Где колокольчики?», – спрашиваю я. – «Что?» – «Ко-ло-коль-чи-ки!» – «А-а, колокольчики», – словно вынырнув из забытья, оживился продавец. – Вы сейчас поедете ужинать, а когда вернетесь, они будут вас ждать». Вот, думаю, гад, хочет, чтобы я приехал пьяный и со мной легче было торговаться. Ужин без вина прошел скучно, но игра стоила свеч. Когда мы вернулись, в лавке никого не оказалось. Я несколько минут бродил вдоль полок с кальянами, самоварами и коврами. Наконец из дальнего угла, словно тень от стены, отделился человек. Но, выйдя на свет, оказался другим, совершенно незнакомым мне продавцом марокканских сувениров. Без особого энтузиазма я повторил рассказ про коллекцию колокольчиков. Как ни странно, мужчина был в курсе: «Приходите завтра, к десяти». Вопли муэдзина разбудили гораздо раньше. Затем подключились петухи и собаки. Додремав до нужного часа, без завтрака, я пошел за колокольчиками. В лавке – ни души. В одиннадцать – отъезд в аэропорт. Мне не оставалось ничего другого, как с растерянным видом прогуливаться по территории отеля, размышляя об арабской пунктуальности. Вдруг из-за поворота появился господин, которого я считал хозяином магазина. Он шел в сопровождении слуги. Сразу меня узнав, он начал с места в карьер: «Пришли за колокольчиками?» – «Да», – улыбнулся я. – «Мустафа, принеси господину колокольчики», – махнул торговец куда-то в сторону Медины. Мустафа убежал. Запыхавшись, вернулся через пять минут и, сделав страдальческое лицо, сообщил: «Нет колокольчиков, нету». Хозяин, который считал меня либо глухим, либо тупым, повернулся в мою сторону и с не менее трагической физиономией повторил: «Нет колокольчиков». Арабский бизнес, мать его растак!

НОЧЬ В ШКАФУ

 Француженку Ванессу, работавшую PR-менеджером Renault, и журналисты, и коллеги оценивали исключительно позитивно: ни в каких безобразиях, которые случаются с некоторыми в командировках, она не участвовала. Но тот, кто вершит делами и поступками человечества, решил, что живет Ванесса слишком скучно. Судьба устроила ей испытание, которое мало кто испытывал на своей шкуре или горбу. Очередной тест-драйв подошел к концу, и слегка утомленные журналисты разбрелись по номерам, чтобы после непродолжительного просмотра «пэй ти-ви» упасть в объятия Морфея. Утром – быстрый завтрак и перелет в Москву. Побрела в свой номер и Ванесса. Платное телевидение не включала и после водных процедур, которые свойственны всем чистоплотным девушкам, улеглась в кровать. Снились ли барышне в ту ночь сны, доподлинно неизвестно. Однако часа через два сработал внутренний ванессовский будильник, и девушка, пошатываясь спросонья, побрела в кромешной темноте сами понимаете куда. Вот дверь санузла, но... удар лбом о что-то твердое и страшный грохот. И тишина. Страшная гробовая тишина… О том, что она лежит в шкафу, Ванесса догадалась не сразу. Со сна она перепутала двери ванной и гардероба. Вот шкафчик ее и накрыл. Попыталась приподнять его руками. Не получается. Уперлась ногами. Нет результата. …Утром вся группа ждала в холле отеля. Спустились все, кроме Ванессы. Звонили в номер – не отвечает. Послали портье. Он-то и обнаружил в номере поваленный шкаф, а в нем… ну, вы догадываетесь, кто спал внутри. Все-таки есть минусы в старинной антикварной мебели, изготовленной из настоящего тяжеловесного дуба. Закупи менеджер отеля мебель в «Икее», такого инцидента не случилось бы. А с другой стороны, кто из нас проводил незабываемую ночь в шкафу? Никто. То-то же!